Утром я проснулся в шесть утра, чтобы поменять на зарядке телефон и подзарядить внешний аккумулятор. Петька еще спит, я его не бужу. Тихонько одеваю кроссовки и рукой нашупываю пупырышек под коленкой. Я присмотрелся — а это был клещ. Присосался и сидит. Сразу из головы отхлынула кровь, по спине прошел холодок. Блин. Вот только клеща мы здесь и не ожидали. Зачем-то разбудил Петьку, сказал «Пошли поможешь клеща вытащить». Он встал, дошел со мной до кухни и вообще ничего не соображает. Потому что еще спит на ходу. Отправил его в палатку, а сам начал думать, где же я его подхватил.
Первая же мысль, что клещ наш родной — башкирский и путешествовал вместе с палаткой. После майского похода я не стирал палатку, а просто вытряхнул хорошенько с балкона. Но следующий вопрос — а чего клещ ждал неделю и укусил только сегодня ночью? Значит, это местный клещ. Наши уральско-башкирские клещи опасней, так как вероятность энцефалита больше. У немецких вряд ли будет энцефалит, зато может быть, например, болезнь Лайма.
И вот с такими стремными мыслями я сижу на лавочке возле прачечной, кемпинг еще спит, а я мажу майонезом клеща и надеюсь, что он сам вылезет. Но из всех прошлых попыток вытащить клеща намазав маслом у меня это сработало только один раз. Сходил в палатку за нитками, обмотал мерзавца ниткой и стал выкручивать. Не вылазит. Видимо, потому что нитки капроновые. Намотал обычной ниткой и за пару оборотов вытащил клеща.
Написал сообщение в What’s App главному специалисту по клещам — сестре Дине. Она посоветовала колоть иммоглобулин, мазать рану спиртом или зеленкой. Колоть я ничего не буду, а спирт пошел искать в магазинчике возле ресепшена. Ксюша подсказала, что клещ по-немецки звучит как «цыкэ». Не смотря на воскресенье — магазинчик работал с 8 утра, но спирта у них не было. А покупать 0,5 водки ради этого засранца я тоже не хочу.
На стоянке уже проснулись люди. Я выпросил у мужика зажигалку и показал им шоу «Сжигание Цыкэ». Спирта у них тоже не было. Пока я с этим клещом возился — зарядился аккумулятор. Позаряжал еще Петькин телефон, ну и разбудил его. Собрались, постирали носки и трусы, сложили палатку и поехали дальше.
Утром я получил сообщение на coushsurfing, что один хост готова дать нам комнату на ночь во Фрайбурге. Я предложил Петьке сделать день отдыха, вернуться во Фрайбург и никуда сегодня не ехать. Но у него уже разыгралось желание покорить кучу стран Европы, да и к тому же она почувствовал уверенность в себе, что может ехать через горы и катить по 100 и более км в день.
Ок. Мы едем в сторону Черного леса и далее к озеру Констанц. Кстати, через несколько километров мы выясняем, что снова поступили правильно, что остановились в кемпинге вечером. Тот кемпинг, что был далее на карте мы не обнаружили.
Переезжаем дорогу, и начинаем подъем в гору. При этом подъем довольно крутой. Этого мы не ожидали, но я включаю нижние передачи и энергично ползу в гору. Через несколько километров делаю остановку возле деревянной сторожки и жду Петьку минут пять. Что-то он опаздывает. Я еду дальше, периодически делая остановки. Тут дорога расходится на автомобильную и велосипедную. Висит указатель на Hinterzarten и я еду туда. Петька должен разобраться. Подьем продолжается, с горы уже видно шоссе. Сегодня день водителей фур. Им не нужно тащиться в эту гору. Я глянул на карту и это была единственная гора в округе. Почему-то велодорожка проходила именно через перевал.
Петьки нет, а мне становится холодно. Я вспотел как пес, забираясь в гору. А здесь в тени быстро остыл. Я скатался вперед — перевала еще нет. Я скатался назад — Петьки нет. Поорал в лесу. Сперва скромно, в пол голоса. Потом не стесняясь поорал. Никто не отвечает. Еще раз скатался вниз — ни шороха, ни звука. В голове возникла мысль, что он на развилке свернул на другую дорогу, та что вела на перевал, но для машин. И, возможно, он уже спускается с другой стороны. Не знаю что делать. Прошло уже полчаса.
Звоню. Отвечает Петька. — Ты где ? — Я на развилке. — И чего ты там забыл? — А куда ехать? — Как куда? На Хинтер…хрент.. как там его? Ну на букву Х. Как мы условились. — Тут нет такого?
Я не понимаю, как нет, если за весь подьем был всего один поворот и там явно было написано Хинтерзартен.
— А что тогда там написано? (Петька диктует какие-то левые названия). — Так куда мне ехать? Направо? — Да, едь направо, куда ведет дорога.
Я жду его еще минут 10. Потом еду в гору. Встречаю паренька на горном велике. Прям настоящем, с большой вилкой. Он мне кивнул, но не сразу затормозил. Слушал там чего-то энергичное в наушниках. Попросил его, что если увидит паренька в солнечных очках на белом велосипеде, то пусть скажет, что я жду его на перевале.
Через минуту я был на перевале. Обьехал все подьезды к этому месту. Оказалось, что попасть сюда можно только по той дороге, что я забирался. Нет больше поворотов. Сижу жду Петьку. Пытаюсь звонить, а у него уже нет баланса. Пришлось напрягать нашу маму, чтобы пошла положила денег на телефон. Всех встречных велосипедистов спрашивал, видели ли они паренька на велике. В итоге одна пара мне подтвердила, что видела как он сидел на камне. Но это было в самом низу.
Мы нашли друг друга. Потому что с этой дороги свернуть было некуда. Просто у Пети вдруг случился приступ упрямства. Я не знаю, от чего он случился. Наверное, от того, что я очень резво начал забираться в гору. И видимо Петя не ожидал сегодня подьемов, а хотел комфортного катания. Поэтому он сел на первой же развилке, которая не была развилкой, а просто какая то тропинка уходила в кусты, чтобы посикать или воды набрать. Но это было причиной, чтобы включить кнопку маленького человека «Я не знаю куда ехать. Покажите мне».
В этот день у нас случилось то, про что я много читал в отчетах о коллективных походах. Или не читал. Потому что про это мало кто любит писать — это конфликты. Кто-то едет быстро, кто-то медленно. Кто-то любит есть много и редко, а кто-то часто и понемногу. Кому то нужны просторы, а кто-то хочет заезжать в города и смотреть музеи. Куча причин, чтобы недовольство копилось. Я так и не выяснил, что там накопилось у Петьки. Самое большое я боялся, что он не выдержит перевал Сен Готардо. Он его прошел легко. Мы отдохнули. Срезали путь на поезде. Я предложил сегодня сделать день отдыха, он отказался.
То есть я делал все возможное, чтобы ребенок не устал и не воспринимал это путешествие как мучение. Но он устал и усталось выплеснулась в упрямство. Он сам не понял, что устал, но раздражение сделало свое дело. Короче, он сидел внизу в то время когда я строил в голове гипотезы, где мы могли разьехаться.
Во второй половине дня мы вьехали в очередной городок по автомобильной дороге. Я стою на вьезде и жду Петьку. Он снова потерялся, оказывается он свернул на велодорожку.
Тут я не выдержал и обьяснил ему, что если он хочет мне показать самостоятельность или что-то там еще пусть сам берет на себя ответственность и руководит походом, а также показывает дорогу. Он не понял. Пришлось накричать на Петьку на глазах у мирных немецких горожан и еще раз обьяснить, что я за него отвечаю в поездке. Я также отвечаю за наш маршрут, отвечаю за то, где мы будем ночевать, что мы будем есть. Что мы за границей и я не могу из-за каждого случая, когда мы разминулись звонить по телефону. Деньги на телефоне мне нужны, чтобы заказывать гостиницу, и на последний день, когда мы будем улетать домой. И что упрямство его здесь совершенно бесполезно.
Другой вопрос: кому и что он хочет доказать? Если мне, то у меня в голове и так полно забот о нас обоих. Что-то показать окружающим? Кому именно? Покажи мне их? Сейчас больше всего мне нужна от него помощь и такое же чувство ответственности. И мне не интересны мелкие обиды. С криком и размахиванием руками мои слова дошли до неокрепшего подросткового мозга.
Мы едем дальше. Вся дорога ведет через холмы и поля. В одном из населенных пунктов мы проехали мимо дома буддистов. Самих жителей мы не видели. Но у них висел флаг Тибета, ворота были открыты и в гараже стоял накрытый стол с фруктами и чайник с горячей водой. Любой путник может отдохнуть тут пять-десять минут и попить чаю.
Время к вечеру. Все магазины по-прежнему закрыты, но в городке Блюмберг мы проезжаем мимо кебабной. Здесь открыто и много людей в очереди за кебабами и пиццей. Мы решили здесь затарится, чтобы вечером поесть свежую еду, а не давиться орехами и шоколадными батончиками. Я взял большой двойной кебаб с говядиной, Петька — веганский.
В Германии донеры и кебабы спасут вас, когда все магазины вокруг будут закрыты. И несмотря на схожесть с нашими шавермами, турки делают кебабы более сытными, не жалеют мяса, овощей и других ингридиентов. В прошлом году в Дрездене я даже умудрился перекусить в лучшей донерной Саксонии.
На выезде из Блюмберга видели старый поездной состав. И похоже, он еще на ходу.
Еще пара небольших, но крутых подьемов. Ближайший кемпинг находится возле городка Тенген. Мы несемся к нему уже в половине девятого вечера. Четыре километра пути идет по шоссе, но в это время на дороге встречаются единичные авто. Уже на повороте на Тенген к нему у меня садится трекер, так что я не полностью записал трек сегодня. На подьезде к городу куча шикарных мест для дикого кемпинга, так что не обязательно останавливаться в цивилизации. Этот кемпинг хорош для семейного отдыха, но совсем не понравился мне в плане остановки для велосипедистов.
Но мы все-таки доехали до него. Вход был закрыт. Паренек по имени Демьян, поляк, который работает в этом кемпинге вызвался нам помочь. Он позвонил начальству или кому-там еще и обьяснил, что мы переночуем, а на ресепшн завтра подойдем с утра, чтобы расплатиться. Потом он показал нам удачное место для стоянки. Рядом была зона пикников со столом, лавками и местом для барбекю. Мы отмылись в душе, сходили в кафе, где нам продали чай по 2 евро — хотя бы хотели кофе или какао. Но было десять вечера и все закрывалось, а кофе машина выключена. Был вариант пиво или вода из под крана. Если бы не сидящие тут с пивасом другие постояльцы, думаю, двери уже давно были закрыты.
Вывод: Дурацкий и пафосный кемпинг, не укладывающийся в рамки нашего хардкорного и палаточного путешествия. Нужно было в лесу спать завалиться.
Проехали километров 90-92. Треккер сел раньше, чем мы финишировали.